Что современная психология понимает под понятием сексуализированного насилия? Как травма насилия может проявляться в жизни человека? Как психотерапия работает с теми, кто пережил сексуальное насилие? Обсуждаем эту сложную тему с психотерапевтками Тритфилдом.
Отвечает психотерапевтка Ольга Цилинская
Что современная психология включает в понятие сексуального/сексуализированного насилия? Можно ли считать нежелательные эротические шутки, намеки или сообщения онлайн сексуальным насилием, когда есть ощущение насилия, но вроде бы «ничего же не произошло»? Где граница насилия для такого поведения?
Если с вопросом сексуального насилия больше ясности, поскольку оно имеет четкую формулировку на законодательном уровне, вопрос сексуализированного насилия имеет более размытые рамки, и трудности возникают именно с этого места — с попытки дать определение. Сексуализированным насилием считается форма эмоционального насилия, при котором сексуальность или сексуальная обстановка используется для ограничения, контроля или унижения другого человека. Примерами сексуализированного насилия могут быть: шутки о сексе или изнасиловании, эротические шутки, намеки на секс, объективация, кетколинг и т.д.
Давайте рассмотрим несколько примеров сексуального насилия через отдельные ситуации.
Ситуация 1:
Манипулятивные намеки на секс и склонение к сексу в паре через апелляцию к вине («супружеский долг», «ты не любишь меня, если отказываешь», «мы должны удовлетворять потребности друг друга») или апелляцию к стыду («нормальная женщина/нормальный мужчина должен любить… <список ожидаемых сексуальных действий>»). Часто апеллирование к стыду также реализуются не прямо, а как бы «между строк» — через анекдоты, намеки, истории, — поэтому это трудно заметить и опротестовать.
Где заканчивается право одного из партнеров озвучивать свои потребности и желания и как распознать, где «озвучивание потребности» оказывает давление на чужие границы?
Во-первых, форма. Взрослые люди, находящиеся в том или ином партнерстве, оформляют свои желания или потребности посредством просьб/вопросов/предложений. Все эти формы подразумевают возможность отказа. Если отказ «наказывается» разрывом контакта через игнорирование или эмоциональное реактивное отыгрывание, то можно предположить, что это все-таки эмоциональное давление.
Во-вторых, чувства как сигнальная система. Что чувствует тот партнер, от которого ожидают удовлетворения потребностей? Может ли этот человек заметить, насколько он/она чувствует себя растерянным/виновным/напуганным/разгневанным. Может ли верить себе, что его чувство — это не что-то нерациональное, а правдивые сигналы на действия другого,
В любом взрослом партнерстве по умолчанию действует правило бережливости по отношению к чувствам друг друга. Проверить ситуацию на наличие в ней насилия можно как раз через размещение своего эмоционального фидбека — как воспринимает его партнер? Если в ответ на слова «мне неприятно, я чувствую себя обязанной, не соответствующей, не дави на меня» партнер понимает, учитывает это, извиняется, — то это о бережности к чувствам. Если партнер продолжает апеллировать к правильности своей позиции, автоматически обесценивая состояние другого, то эта ситуация, конечно, о давлении и насилии.
Ситуация 2
Это реальная история, написанная с разрешения клиентки:
«Какие невероятные ножки» — громко, во всю улицу.
«Это вроде бы комплимент. Но мне стыдно. Я замечаю, как другие обращают на меня внимание. Я не люблю быть в центре внимания. Я боюсь чрезмерно громких возгласов, особенно со стороны мужчин. Следующей реакцией возникает злоба: такая громкая демонстративность считывается мной как его потребность предъявить свою уверенность, свою власть над ситуацией, поэтому этот комплимент точно не для меня, а скорее для самого себя. Человек вмешался в мою достаточно интимную зону. Эта реплика звучала пару секунд, но еще полчаса я не могла вернуться в свою книгу в наушниках. Вечером я потратила еще пол часа своего времени, обсуждая эту мелкую ситуацию с подругой. На самом деле я потеряла гораздо больше своего времени и ментальных сил, чтобы проработать эту «мелкую ситуацию», — взволнованно рассказывает женщина, моя клиентка, невероятно интересная, успешная женщина с яркой внешностью, которая, к сожалению, неоднократно сталкивалась с опытом сексуализированного насилия.
Потом мы еще много работали с ней об ощущении своей объектности в контакте с мужчинами в ее ранней молодости и о том, как иногда и сейчас ей страшно быть не услышанной в контакте с мужчинами.
Таких истории много.
Каков здесь предел между «комплиментом» и «насилием»?
Снова мы видим несоответствие формы. Неприятные переживания. Превалирование потребности того, кто совершает сексуализированное насилие, воплощение власти и безразличие к нуждам другого человека.
К сожалению, до сих пор много стран, где сексуализированное насилие не считается насилием, а является абсолютной нормой. В определении этих границ очень большую роль играют общественные нормы. Именно они дают ориентир, на который можно опереться, когда в ситуации сексуализированного насилия человек находится в растерянности. В украинском обществе до сих пор осталось много патриархальных догм, прикрывающихся «полезными» идеями вроде «будь мудрой женщиной» (читай «будь удобной, не предъявляй свои чувства»), «муж — голова, а жена — шея» (эмоциональное «обслуживание»; неравный вклад в эмоциональное партнерство) и т.п. Общество, которое дает так «много» власти женщине, скажет потом, что именно она и ответственна/виновна в насилии, которое над ней совершили. Виктимблэйминг, сексуальное шельмование, сексуальная объективация, банализация изнасилования, отрицание распространенности изнасилования и отказ признавать неблагоприятные последствия сексуального насилия — это всего лишь проявления эмоциональной незрелости патриархального общества, проявления культуры изнасилования (англ. rape culture). Термин «культура изнасилования» был впервые использован в документальном фильме «Культура изнасилования» (1975, реж. М. Лазарус и Р. Вундерлих).
Однако с конца ХХ века в разных обществах в противовес культуре изнасилования развивается культура согласия. В культуре согласия акцент делается на взаимном уважении и учете желаний каждой стороны.
Существуют ситуации, когда человек может бояться, стесняться, испытывать давление и молчать (особенно когда речь идет об отношениях с дисбалансом власти, например руководители-подчиненные). Однако, как пишет авторка блога «Гендер в деталях» Евгения Дышлева, очень важно знать и помнить:
«нет» означает «нет»;
«да» означает «да»;
отсутствие «да» означает «нет»;
отсутствие «нет» тоже означает «нет».
Помните, пожалуйста: ваши чувства, ваши потребности, ваш комфорт важны. Оставайтесь на своей стороне.
Вас может заинтересовать: Психологическое насилие в паре, школе и сети. Рубрика: Психологи не дают советов
Отвечает психотерапевтка Юлия Осьмак
Какие ложные или стереотипные представления о сексуальном насилии в отношении взрослых или подростков до сих пор популярны в нашем обществе? К сожалению, до сих пор можно услышать, что человек сам спровоцировал насильника одеждой или что активное согласие не обязательно. Какие еще опасные мифы можно выделить?
В нашем обществе до сих пор тема сексуальности и секса табуирована или пристыжена. Поэтому в этой сфере жизни много неизвестного и скрытого. Поэтому люди стесняются говорить об этом и чаще всего не рискуют искать помощи.
Учитывая несопоставимость информации в источниках из соцсетей и социальные представления о нормах сексуальных отношений, я, рискуя говорить об этом с вами, все же напишу.
Сексуализированное насилие — это действия, которые совершают люди по отношению к вам без вашего согласия в любом возрасте. Например:
• Комментарии о привлекательности вашего тела от разных лиц, которые вам неприятны.
• Прикосновения к вашему телу без вашего на то согласия, тем более если вы ребенок или подросток и такие действия вы не можете остановить словом «нет», потому что не чувствуете ни силы, ни права (чаще всего это старшие родственники, и они подчеркивают, что ваша реакция на них «неправильная»). Хотя при этом вы ощущаете отвращение в контакте с ними.
• Демонстрация обнаженного тела, особенно интимных зон, перед детьми и подростками.
• Предложения просмотра фильмов или видео эротического содержания вместе с вами, и при этом демонстрация своих телесных реакций на такой контент.
• Рассказы и разговоры о своей половой жизни или связанные с ней проблемы физиологического или психологического характера со своими детьми или лицами, не достигшими совершеннолетия.
• Неприкрытое сексуальное взаимодействие (не путать с проявлениями любви и заботы) родителей/родителя с другим партнером.
Эти и другие действия по отношению к несовершеннолетним не являются нормой и могут спровоцировать травму в чувствительном периоде жизни человека — на этапе формирования сексуальности и представления о сексуальных отношениях с партнерами.
К сожалению, такими историями дети или подростки не делятся со взрослыми, которые могут их уберечь или защитить, потому что часто эти взрослые сознательно или бессознательно совершают такие насильственные действия.
Если с вами произошло нечто подобное, повлиявшее на отношение к себе и своему телу, сформировало переживание своей сексуальности как ненормальной/болезненной/извращенной, а тем более повлекло стыд, отвращение, тревогу, вину при контакте со своим партнером — стоит найти специалиста, который сможет вам помочь и назвать вещи своими именами. Всё, что делают взрослые в отношении подростков или детей, — это исключительно ответственность взрослых! Насилие — это не норма! Подвергшийся насилию не может «спровоцировать» насилие!
В этой теме существует множество социальных мифов. Например, неправильно считать, что насилие произошло из-за
• Откровенной/непристойной/сексуальной одежда девушки/парня.
• Из-за красоты тела, макияжа, прически и т.д.
• Из-за раскованного поведения, смеха, флирта.
• Из-за состояния алкогольного/наркотического опьянения.
• Из-за того, что человек находился в определенном месте (баре, ресторане, на темной улице, наедине в офисе в кабинете вне рабочего времени, сел в автомобиль к незнакомому или знакомому).
• Из-за того, что недостаточно защищалась, не просила о помощи.
• Из-за переписки в сети откровенного характера.
Таких мифов много. Встречали ли вы в своем окружении такие истории, когда человека обвиняли в том, что с ним произошло? Как вы реагировали на это? Случалось ли с вами такое? С кем вы об этом говорили? У кого просили помощи? Как это повлияло на вашу жизнь и отношение к себе?
Эти темы очень чувствительны. Психика может амнезировать события, потому что пережить их пока нет ресурса. Это нормально. Это естественная защита от травмирующих событий и хорошо, что она есть. Когда потребуется и будет возможность об этом поговорить — приходите к психотерапевту и в безопасной поддерживающей среде получайте помощь.
Отдельным пунктом хочу вынести тему «согласие на секс». Что это такое и как не спутать понятия:
Согласие на секс — это четкая формулировка «Да», «Я хочу продолжения», «Я хочу заняться с тобой сексом сейчас, сегодня и т.д.», «Я готов(а) перейти к следующему этапу наших отношений: …» Эти слова должны быть сказаны, когда человек находится в трезвом состоянии.
Что не является активным «согласием на секс»:
• Если партнер молчит.
• Если партнер произнесет «да» после уговоров, принуждения или шантажа.
• Если присутствует телесное возбуждение.
• Если партнер согласился на встречу, на кофе/ресторан/подвезти домой/пригласил домой/предложил переночевать (в силу обстоятельств, например, в комендантский час).
• Если партнер принял подарок любой стоимости.
• Если вы целуетесь, обнимаетесь, занимаетесь петтингом.
Остановиться, не продолжать дальше, не переходить к сексуальному акту с проникновением имеет право каждый из партнеров! Обычно, когда мы говорим о насилии, мы имеем в виду девушек и женщин. Но мужчин это тоже касается. Повторяю: наличие эрекции у мужчины не является согласием на секс!
Отдельным пунктом я хочу вынести сексуальное насилие в семье. Инцест — сексуальные отношения между родителями и детьми. К сожалению, случаев много, но о них узнают редко. Потому что сексуальное насилие по отношению к ребенку/подростку совершает один из родителей, оба родителя, партнер одного из родителей. Такое насилие совершают по отношению к обоим гендерам.
Если с вами случилось что-то подобное, вы должны помнить:
В НАСИЛИИ ВИНОВЕН НАСИЛЬНИК!
Пострадавшие от насилия НИКОГДА не могут спровоцировать насилие.
Несмотря на чувствительность такой темы, прошу, не оставайтесь со своими переживаниями наедине! Ищите помощи у специалистов!
Вас может заинтересовать: Ульяна Перегинец. 5 вопросов об абьюзивных отношениях
Отвечает психотерапевтка Тамара Ковч
Какие последствия может иметь травма сексуального насилия и почему так трудно не только преодолеть эти последствия, но и избавиться от стыда и откровенно об этом кому-то рассказать?
Сексуальное насилие представляет собой сложную травму, поскольку оно объединяет в себе физическое, психологическое и моральное насилие над человеком. Насильник использует страх, принуждение и унижение, делая пострадавшую от насилия сторону беззащитной и беспомощной перед угрозой для ее жизни. Это приводит к ощущению интенсивного страха, беспомощности, потери контроля и угрозы уничтожения, что перегружает привычные механизмы безопасности человека, которые дают ощущение контроля, связи и смысла.
Вот основные аспекты, осложняющие переживание травм сексуального насилия.
Травма сексуального насилия разрушает естественную систему самозащиты человека. Наша система самозащиты реагирует на опасность аккумуляцией сил и энергии для борьбы или бегства, но когда невозможно ни сопротивление, ни бегство — человеческая система самозащиты теряет свою слаженность и нарушается. Травматические события вызывают глубокие и длительные изменения в физиологическом тонусе, эмоциях, восприятии и памяти. Следствием интенсивных эмоциональных реакций на травматические события становится разрыв между памятью, осознанием и эмоциями.
Именно поэтому человек, переживший травму сексуального насилия, может испытывать сильные эмоции, однако без четких воспоминаний о событиях. Или может помнить всё в подробностях, но без эмоциональной связи.
Симптомы травмы имеют тенденцию отделяться от первоначального источника и существовать отдельно. Это означает, что человек может ощущать последствия травматического опыта, даже если он не осознает точное происхождение этих симптомов. Например, после пережитой травмы человек может ощущать тревогу, панику или депрессию, которые могут не соединяться в сознании с конкретными событиями или воспоминаниями.
Такая фрагментация, когда травма разрывает на части сложную систему самозащиты, которая в нормальном состоянии функционирует слаженно, усложняет переживания этого опыта и может привести к посттравматическому синдрому.
В результате травматические события не могут быть ассимилированы и интегрированы в идентичность и остаются отделенными от общего опыта жизни.
Травмированный человек оказывается в сложной ситуации, где он не смог выполнить свою роль удовлетворительным образом и адаптация к этому случаю была неполной, так что наша психика продолжает попытки адаптироваться. Именно поэтому даже после того, как опасность миновала, люди могут повторно переживать это событие так, как будто оно происходит в настоящем. Это явление известно как повторное травматическое переживание. Незавершенными и непрожитыми чувствами могут быть ужас, ярость или недифференцированный «приток адреналина» от смертельной опасности. Воспроизводя эти чувства и переживания, наша психика пытается адаптировать этот опыт через исправление причиненного ущерба.
Это не дает пострадавшим возможности восстановить нормальное течение жизни, поскольку травма постоянно врывается в жизнь в виде флешбеков, ассоциаций или кошмаров. В частности, даже незначительные напоминания могут вызвать воспоминания, которые переживаются с такой же силой, как первоначальное событие.
Для многих пострадавших повторное переживание травмы может открыть возможность усвоить и преодолеть травматический опыт. Однако большинство людей пытаются избежать этой возможности из-за боли и дискомфорта, связанного с повторным переживанием.
Часто это избегание приводит к сужению сознания, бегству от общения с другими и ухудшению качества жизни.
Кроме этого, иногда ситуации неотвратимой опасности могут вызвать не только страх и гнев, но и парадоксальное состояние отвлеченного покоя, когда ужас, гнев и боль растворяются. Человеку может казаться, что события происходят не с ним, словно он или она наблюдает за ними со стороны, вне собственного тела, будто это сон. Это измененное состояние сознания можно рассматривать как защиту от нестерпимой боли — это диссоциация.
Если флешбеки регулярно проходят в первые несколько месяцев до полугода, диссоциация может оставаться дольше. Сохранение этого способа защиты после травматического события хоть и уменьшает чувствительность человека к чувствам, связанным с насилием, но и дает ощущение неполноценности. Это приводит к снижению качества жизни, а иногда и к суицидальным мыслям.
Человек может чувствовать, что он просто живет механически, как будто наблюдает за событиями своей жизни с большого расстояния. Только переживание момента ужаса периодически прорывается сквозь ощущение онемения и отделенности.
Переживание травмы сексуального насилия и интеграция его в историю своей жизни усложняется и разрушением фундаментальных представлений человека о безопасности мира, собственной идентичности и осмысленном порядке мира.
События, в которых происходит насилие, подвергают сомнению базовые человеческие отношения и ценности. Насилие нарушает веру в понятия безопасности, справедливости и доверия к миру, что часто приводит к экзистенциальному кризису пострадавших от насилия. Это связано с тем, что представления о связности и смысле, связывающих человека и сообщество, разрушаются из-за травмы.
Основное и самое сложное место — это разрушение идентичности. Пострадавшие от насилия теряют веру в себя и в других, поскольку их самооценка и представление о себе переполнены чувствами унижения, стыда, вины и беспомощности, ведь насилие непосредственно демонстрирует пренебрежение автономией и достоинством человека.
В результате травматического события рушится вера в возможность быть собой в отношениях с другими. Это приводит к нарушению способности к близким отношениям из-за противоречивых ощущений потребности в близости и страха перед ней. Пострадавшие от насилия могут проявлять настороженность и чувствовать опасность рядом с другими, что может привести к изоляции.
Травматические события также нарушают автономию человека на уровне базовой телесной целостности. Тело становится объектом поругания из-за физических повреждений, интимности против воли и жестоких действий, вызывающих физическую боль и страдания. Часто в результате травматического опыта теряется контроль над телесными функциями. В случаях сексуального насилия потеря контроля над собственным телом часто рассматривается как наиболее унизительный аспект травмы.
В некоторых случаях человек может чувствовать, что теряет контроль над своими действиями или даже своим телом, когда не может или не пытается противостоять нападению. Это может происходить в результате парализующего страха, шока или растерянности перед насилием.
Тело может реагировать на стимуляцию даже в стрессовых ситуациях, включая сексуальное насилие. Это может привести к физиологическому ответу, такому как увеличение сердечного ритма, повышение кровяного давления и других симптомов, которые могут выглядеть как признаки сексуального возбуждения. Эти реакции могут восприниматься как дополнительный источник травмы и вызывать чувство вины и стыда, отвращения к себе, а также сложности в сексуальной сфере, включая чувство отчуждения от собственного тела, проблемы с интимными отношениями и отказ от секса.
Такой кризис идентичности поднимает вопрос о том, «кто я теперь» и «каков этот мир». Одна из важных задач в работе с пережившими насилие — поиск ответа на эти вопросы и восстановление чувства собственного достоинства и своей ценности, несмотря на пережитое. Травма становится опытом лишь в том случае, когда пострадавший или пострадавшая создает новый психический каркас понимания произошедшего.
Также ощущение стыда и изоляцию могут усиливать:
- Стигматизация переживших сексуальное насилие. Социальная стигма может создавать впечатление, будто человек сам виноват в том, что с ним произошло, и он может чувствовать себя отвергнутым или непринятым окружающими. Это усложняет процесс исцеления и может привести к тому, что человек выберет молчать о пережитом вместо того, чтобы искать помощи и поддержки.
- Чувство вины из-за того, что человек пострадал от насилия. Люди могут анализировать свои действия, размышлять о том, что могли сделать или сказать что-нибудь по-другому, чтобы избежать этого опыта. Или чувствовать, что их поведение повлекло за собой трагедию. В некоторых случаях это происходит из-за того, что лицо, совершившее насилие, может пытаться переложить ответственность. Человек может использовать манипуляции, чтобы заставить пострадавшую чувствовать, что она виновата в произошедшем. Также вина может быть психологическим способом интегрировать опыт насилия, вернуть себе чувство контроля, и быть защитой от более сложных и невыносимых переживаний.
- Страх перед отвержением и непониманием. Пострадавшие от насилия могут бояться, что их не поймут или отвергнут после рассказа о пережитом. Нехватка поддержки и понимания со стороны окружающих может привести к двойной травме.
Вас может заинтересовать: Воздействие хронического стресса на психическое и физическое здоровье. Рубрика: Психологи не дают советов
Отвечает психотерапевтка Татьяна Тимошенко
Какие методы и подходы психотерапия использует в работе с людьми, пережившими сексуальное насилие? Насколько это сложная терапевтическая работа? Что помогает ослабить травму?
Основная задача человека, пережившего сексуальное насилие, — восстановиться и продолжить качественно жить, жить полноценную, наполненную, счастливую жизнь. Помочь в этом может психотерапия. И это возможно, о чем говорит опыт многих людей, которые смогли преодолеть последствия насилия.
К сожалению, сексуальное насилие является одним из самых тяжелых видов травм. Сложнее всего восстановиться, когда вред нанес другой человек. По данным исследований, посттравматическое стрессовое расстройство возникнет у 49% пострадавших именно от сексуального насилия (Институт Сидрана, 2018). Но кроме ПТСР, в результате такой травматизации могут возникнуть многие другие расстройства и поведенческие проявления.
Тогда, во время насилия, человек чувствовал бессилие, беспомощность, а после — много стыда. Пережившая насилие обесценивает и обвиняет себя, возможно, чувствует злобу или вообще ничего не чувствует, но не готова делиться своей болью с другими, потому что тема сексуального насилия интимна и, к сожалению, достаточно табуирована в обществе, нередко ответственность перекладывают именно на пострадавшего человека. То есть люди, пережившие сексуальное насилие, страдают и от последствий насилия, и от осуждения и восприятия в обществе, а иногда и в семье.
Насилие лишает человека веры в себя и доверия к окружающей среде.
Восстановление границ своего тела, безопасного личного пространства и доверительного круга — процесс длительный и непростой. Первый шаг к исцелению — рассказать, что произошло. Если рядом отзывчивый, принимающий, неосуждающий человек, то преодолеть последствия будет легче. Но простое повествование и разговоры, к сожалению, не решают проблемы. Так и ни одно из разговорных направлений психотерапии не поможет справиться с проявлениями последствий травмирующего события. Кроме того, не всякий психотерапевт может работать с этой чувствительной темой. Есть определенные психотерапевтические методы, имеющие надежную доказательную основу и рекомендованные мировыми профессиональными ассоциациями и организациями как терапии первого выбора, как наиболее эффективные и подтвержденые исследованиями. В первую очередь это EMDR и травмофокусированная когнитивно-поведенческая терапия, когнитивно-процессуальная терапия, интерперсональная терапия (IPT), нарративно-экспозиционная психотерапия (NET). Кроме того, очень помогают йога, подходы ориентированные на тело и осознанность (по исследованиям Lakin, Garcia-Moreno&Roesch (2022)).
Итак, как происходит процесс терапии?
Важно! Мы не говорим «жертвы», мы говорим выжившие или пережившие опыт насилия, пострадавшие от насилия. Потому что «жертва» — о бессилии, а остальное — о смелости, силе и разрешении быть, жить дальше.
Если воспринимать травму как опыт, когда над пострадавшим доминировали, то в терапии мы хотим, чтобы терапевтические отношения имели как можно больше сотрудничества. Поскольку человек пострадал от насилия, первым этапом является установление безопасной среды. Безопасность — основной фокус первой стадии выздоровления. Важны доверительные отношения между терапевтом и клиентом. Если есть доверие к терапевту, то дальше двигаться гораздо легче. Мы не углубляемся в прошлое в мельчайших деталях. Основным двигателем является предоставление ведущей роли и возможности действия клиенту, терапевт выступает больше в роли союзника, но не непосредственно спасателя. Усиливаем и развиваем ресурсные возможности, учим техникам саморегуляции. Мы не спешим и идем в том темпе, который безопасен и комфортен для клиента. Но терапевт знает, куда двигаться, и если уверен, что клиент сможет справиться, или видит его готовность, — мы идем вместе в обработку травматического опыта. Только обработка опыта позволит освободиться от него. Прошлое должно стать частью истории жизни человека, а не всей его историей: «Оставить прошлое в прошлом», как название книги основательницы терапии EMDR Френсин Шапиро. И на этом терапевтический процесс не заканчивается. Мы развиваем стрессоустойчивость, резильентность клиента. Накапливаем опыт преодоления проблем, заботливого отношения к себе, принятия себя, своей сексуальности…
Кроме индивидуальной терапии, помогает групповая терапия, группы поддержки — по желанию клиента. Важно, чтобы человек находился не в одиночестве, а в обществе других людей.
Оставить прошлое в прошлом — не значит забыть и не возвращаться к воспоминаниям, потому что это невозможно: наш мозг, наша психика так, к сожалению, не работают. Оставить прошлое в прошлом означает, что опыт прошлого больше не тяготит, не вызывает невыносимой боли, и значит, можно жить дальше, дыша полной грудью, мечтая и строя планы на будущее. Каждый достоин счастливой жизни, мы все достойны счастливой жизни.
